RAILS: Russian Advanced Interactive Listening Series
Interview with Viktor Loshak

Capstone Lesson 3: Интервью с Виктором Лошаком

1. Lesson overview

This is one of the “capstone” RAILS lessons, which provides an opportunity for students to practice the listening skills and strategies that they learned in previous RAILS lessons, and demonstrate their improved Russian listening proficiency. Like other capstone lessons, this lesson offers neither Listening Assistant (Помощник) nor interactive exercises with answers. Rather, the lesson consists of five video clips from an interview with Viktor Loshak, the editor-in-chief of what was one of Russia’s leading magazines “Ogonek”. The listening students will do in this lesson mimics real-world listening contexts, without the learning tools and aids embedded throughout all the other RAILS lessons.

This is a good chance for students to use successful strategies that they learned in previous lessons, such as listening for the main idea and important supporting details, using contextual clues to fill in the gaps where it is hard to understand the content, and taking notes.

2. Lesson objectives

Students will learn about the current situation in Russian journalism, the adjustment it makes to fit the needs of an open society. Students will hear Viktor Loshak’s view on the problem of Chechnya and changes in Russia’s legal system. Viktor Loshak also provides his prognosis for Russia’s future which students might compare against the prognosis of Sergei Enikolopov and Irina Khakamada in other RAILS lessons.

3. Transcripts of video clips

Video clip from page Российская журналистика

Прежде всего я хотел бы рассказать о том, что происходит с журналистами и журналистикой в России. Все переходит на нормальные цивилизованные рельсы. От миссии журналистов, которые несли в массы правду, свет, решения партии и правительства… ситуация изменилась к тому, что журналист — просто один из тех людей, которые работают на одном из рынков. Это рынок продажи информации. И вот это мессианство, чем быстрее журналистика, она от него избавится, тем это будет полезнее для собст… для самих журналистов. Но вместе с тем, сейчас вот очень интересный процесс, когда в журналистике в России работают те, кто имеет советский опыт работы в журналистике, которая была просто придатком к идеологической работе КПСС, и люди совершенно новые, пришедшие не только в журналистику, но и в жизнь уже позже того времени, когда начались какие-то демократические процессы в России. Как раз буквально на днях мы будем отмечать 15 лет Первого съезда народных депутатов СССР, от которого, собственно, и измеряется начало такого активного демократического процесса в стране. Вот сегодня работают… в одних и тех же редакциях работают два поколения – поколение тех, кто не знает, что такое советская власть и на себе этого не испытал, и поколение тех, кто работал при советской власти. Например, у меня в «Огоньке» есть редактор отдела информации, ему двадцать один год, и он никогда не работал с коммунистами. И недавно он пришел и задал мне вопрос: «Скажите, пожалуйста, а что такое крайком КПСС?» И я вдруг понял, что это люди, у которых абсолютно другой багаж, абсолютно другой жизненный опыт, абсолютно другие цели, они абсолютно выстроены по характеру по-другому, чем я и то поколение, которому, которому сегодня вокруг сорока и дальше, кто пришел в журналистику много раньше. И вот эта вот утрата мессианства, она дается российской журналистике очень очень тяжело. Многим сложно смириться с тем, что нужно приспособиться к интересам аудитории, что эта газета или журнал должны сами зарабатывать себе на жизнь, а не кто-то сверху, как раньше, будет оплачивать твои творческие муки. Кроме того, на все это накладывает отпечаток ранний капитализм, который, естественно, в России существует. Этот ранний капитализм, это владельцы газет и журналов, которые являются буржуа в первом поколении, которые еще не выстроили собственную шкалу ценностей, и для которых зачастую, газета или журнал, или телеканал являются просто одним из таких способов, средств вооружений, которыми… посредством которых они борются за неподеленную еще собственность, борются с конкурентами. Отсюда – огромное количество статей в разных, в разного рода изданиях, где одни конкуренты критикуют других конкурентов, которые можно вполне расценить просто как эпизод в борьбе за тот или иной нефтяной прииск, за тот или иной комбинат, за ту или иную отрасль. И это, конечно, очень портит общую картину российской журналистики. Потому что еще здесь не появился класс медиа собственников, которые понимают ликвидность капитализации, его как бы продукта. Тираж рекламы зависит еще и от того, насколько объективно и беспристрастно издание.

Video clip from page Журналистика и власть

Еще в России, в журналистике российской, не произошло отделение комментария, то есть субъективной части материала, от информации. Это одна из очень серьезных проблем.

Ровно перпендикулярная ей проблема – это отношения с властью журналистики. Потому что власть тоже считает журналистику неким придатком к ней, который должен разделять ее идеологию, устремления, минимально критиковать эту власть, знать потолок этой критики, то есть все те атавизмы советской журналистики, которые мы наблюдали 20 лет назад, они существуют в какой-то мере и сейчас. Власть не любит критики, не понимает ее, не понимает, насколько свобода прессы, свобода журналистов важна как составляющая часть гражданского общества. Более того я бы сказал, что власть сегодня в России не понимает, что только свободный человек, максимально информированный, способен конкурировать на рынке в 21 веке. Считается нормальным, чтобы… что этот человек, встроенный в новую экономику, стремящийся хозяйствовать по-новому, на базе частной собственности, на базе конкуренции и так далее, но вместе с тем человек, идеологию жизни которого подскажут сверху, который в общем недостаточно самостоятельный с точки зрения выработки собственной жизненной позиции. И это тоже накладывает очень серьезный отпечаток на отношения между журналистами и обществом. Кроме того, в России, как ни в одной другой стране, строящей капитализм, или построившей его, велик сегмент средств массовой информации, принадлежащих собственно государству. Государству в той или иной степени принадлежат все главные каналы, телеканалы, то есть, самые главные средства влияния на общество принадлежат государству. Первый канал, канал «Россия», в какой-то степени канал НТВ, все это в руках у государства. А кроме того государству принадлежит газета общенациональная, несколько журналов и так далее. По сути дела государство декларирует в какой-то… в каком-то обозримом будущем отказ от прав собственности на эти ресурсы. Но пока это не происходит. Каждый раз находится некая причина, по которой государство не хотело бы отказываться. В одном случае это выборы, в другом случае – это некое принятие законодательного пакета, который нужно, чтоб был поддержан СМИ, в третьем случае – это обострение войны в Чечне, которое тоже требует определенной организованной работы со стороны средств массовой информации. Одним словом, государство вот этих рычагов из рук выпускать не хочет. Вот такой вот обзор.

Video clip from page Чечня

Это самый больной вопрос сегодня в российском обществе, война в Чечне. Самый нерешенный, потому что, если смотреть на количество жертв и на ежедневные сводки, то в Чечне мало что меняется. Хотя по формальному признаку меняется очень многое. Прошло голосование в Чечне, есть общее понимание чеченцев, во всяком случае живущих не в Чечне, а в России, а их большинство живет не на территории Чечни. И значительная часть чеченцев, живущих собственно по Тереку, что нужен мир, что сопротивление вот это бесполезно, на этом этапе, что нужно встраиваться каким-то образом в российскую жизнь, но тем не менее, та часть чеченцев, которые воюют, оказывает колоссальное влияние и на саму Чечню, и на самочувствие России. Какой здесь выход из ситуации, многие, очень многие затрудняются дать точный рецепт. Потому что уйти из Чечни – не выход, потому что тогда эта раковая опухоль пойдет дальше по России, и рядом с ней расположена с Чечней очень такой… порошкообразные территории, кавказские, северокавказские территории, которые тоже очень склонны с такому образу жизни и к таким радикальным решениям задач. Усилить войну в Чечне тоже невозможно, поскольку это повлечет за собой огромное количество жертв. Видимо, вот этот выход, дать власть, дать власть в руки самих чеченцев, он на сегодня единственно возможный, но что получается из этого очевидно вот по теракту недавнему в Грозном, когда погиб президент Чечни, погиб Хусейн Исаев, председатель госсовета Чечни. И как выйти из этого круга… в чем-то этот круг напоминает тот круг, в который вообще мир попал относительно к терроризму. Вообще чеченская ситуации, не только чеченская ситуация, заставляет колоссально задуматься над провозглашенными ООН принципами национально-освободительных движений, принципами, как бы демократичными о том, что национально-освободительные движения имеют право на, в конце концов, на какое-то самоопределение, и так далее, потому что в перспективе любые национально-освободительные движения приводят к разрушениям, к жертвам, их оседлают, как правило, преступники, и в конце-концов, плодом таких национально освободительных движений становятся государства нежизнеспособные, которые в нынешнем мире не смогут выжить сами, это государства- нахлебники у мира. Это можно привести таких примеров десятки – и по африканским государствам, и по арабским государствам, и по таким перспективам, которые могут быть, скажем, с Чечней. Поэтому ни миру, ни России не выгодно, чтобы Чечня стала…. идти на поводу у чеченских радикальных сил. Но как отделить радикалов – людей, пострадавших от войны, от людей способных к нормальной жизни – рецепта такого нет. На самом деле, Чечня во многом зависит от финансирования со стороны арабского терроризма, потому что сама она, сами боевики не в состоянии там вести войну. Чечня базируется на слабых границах с Закавказьем, которые легко боевики преодолевают, и самое страшное, что произошло за многие годы войны, это то, что война получила собственную логику развития. Это то, что и следовало ожидать. То есть война уже существует сама по себе, вне власти как чеченской, так и российской. Это логика мести, это логика людей, потерявших близких, логика людей, запутавшихся в вере, логика людей, которые не могут уже ничего сделать, кроме того что носить автомат и стрелять, логика тех, кто считает, что государство уже обязано им всю оставшуюся жизнь помнить и содержать за то, что они воевали там год или два в Чечне.

Video clip from page Изменения в юридической системе

Мне здесь, наверное, сложнее говорить, потому что это вопрос, требующий очень специальных знаний, но одна из последних конфликтных ситуаций в российском обществе, очень обсуждаемых, это – эффективность судов присяжных, потому что суды присяжных по нескольким делам откровенно пошли против как бы общественного мнения. Это и суд, в котором судили офицеров спецназа во главе с капитаном Ульманом, расстрелявших мирных чеченцев, — оправдал суд присяжных их. И наоборот, в суде по делу сдавшейся чеченской террористки Заремы Мужахоевой, которая не только сдалась, но и ее показания были бесценными в ходе следствия, благодаря им удалось обезвредить целый ряд террористических бригад чеченских, найти склады со взрывчаткой и так далее, наоборот, была признана присяжными виновной по всем статьям и осуждена на неоправданно для такой.. для такого персонажа срок в двадцать лет. И отсюда возник в обществе такой конфликт… нужны ли нам вообще суды присяжных. Но я абсолютно солидарен с известными юристами, которые выступают по этому поводу, что какие бы ошибки ни сделали суды присяжных, как бы в той или иной ситуации они не повели себя против очевидного мнения общества, их нельзя ни искоренять, ни трогать, ни менять их статус, потому что правовое созревание общества идет очень сложно, это очень тяжелый и многовекторный процесс, правовая вертикаль в России тоже очень подвержена, как и властная, коррупции, но ничего другого, как терпеть и пестовать эту вертикаль, в том числе и суды присяжных, создавать судьям все возможности для работы, делать их независимыми, оплачивать достойно их труд, защищать их от криминального давления, а в то же время создавать базу для наказания самих судей, ничего другого, другого пути у нас на… на магистральном движении создания гражданского общества нам не остается.

Video clip from page Прогноз на будущее

Я не думаю, что Россию ждут какие-то потрясения. Эти потрясения могут быть только продуктом колоссального какого-то экономического коллапса. Но судя по тому, что Россия сырьевая по своему экономическому, своей экономической структуре держава, а как бы ценность такого… сырьевых баз в мире не будет девальвироваться, потому что рынки сырья сужаются, а, как правило, рынки сырья, особенно энергоносители находятся в очень нестабильных политически зонах, Россию в ближайшее десятилетие, не думаю, что ждут какие-то потрясения. В России возможны сложности, связанные только с двумя проблемами, которые не очевидны для решения. Это с колоссальным разрывом на социальной лестнице, когда существует за пределами всех норм разрыв между бедными и богатыми. На социальной лестнице в России порядка 25 процентов населения, находящегося у черты бедности, и порядка 14 процентов — 15 процентов населения, находящихся у черты богатства, и вот этот вот разлом очень серьезен. Тут могут быть большие конфликты… для внутренней жизни России… продуцировать такой конфликт. И вторая конфликтная ситуация для страны – это несоответствие количества населения и ресурсов… ресурсных возможностей: транспортных, военных, и других инфраструктурных для освоения такого… такой территории, которой Россия располагает, и некие амбиции для освоения этой территории у соседей. А… Но вот эти две проблемы власти нужно решать и самым быстрым образом. Вот. Ну, а если отбросить возможные кризисы в этих вопросах, то Россия в принципе, путь России более или менее стабильный. К сожалению, в связи с тем, что деньги и инвестиции приходят не в высокие технологии, не в сферу переработки, а все-таки больше в сырье, то технологическое и информационное отставание России, к сожалению, может нарастать. И в этом смысле все-таки России роль экономического такого аутсайдера или середнячка, ближе к концу списка, все-таки предначертана. Но я не думаю, что в ближайшие десятилетие, предположим, что-то будет мешать России быть стабильной страной с прогнозируемой политикой.